Телеграмма о спешном вызове в Генеральный штаб боевого генерала-артиллериста Константина Казакова (1902,Тула) пришла в Западную Померанию 9 мая во время торжественного обеда в честь дня Победы.
«Быстро собрался и отправился в Москву, — вспоминал Константин Петрович. — В пути, разумеется, думал, зачем понадобилась такая срочность, если война закончилась. Но ничего путного не приходило в голову. Мелькнула, правда, — совсем мимоходом пришла и ушла — мысль, что воюет еще с нашими союзниками милитаристская Япония. Оказалось, эта догадка была правильной. Я получил назначение на Дальний Восток».
Если даже генерал не очень-то думал тогда о новой войне, то можно представить, какой неожиданностью стала она для подавляющего большинства советских людей. Правда, в европейской части огромной страны многие и осознать не успели, что далеко на востоке опять льется кровь: эта война длилась меньше месяца.
Переброшенные на новый театр военных действий воины, закаленные в боях с немецким фашизмом, хорошо подготовившиеся к наступлению дальневосточные дивизии и армии стремительно шли вперед, ломая ожесточенное сопротивление японцев.
«Внезапность и сила первоначальных ударов позволили сразу же захватить инициативу, — отмечал Главнокомандующий нашими войсками на Дальнем Востоке маршал Александр Василевский.
— В правительстве Японии начало военных операций Советским Союзом вызвало панику. „Вступление сегодня утром в войну Советского Союза, — заявил 9 августа премьер-министр Судзуки, — ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны“.
Таким образом, именно действия Советских Вооруженных Сил, по признанию японского руководства, а не атомная бомбардировка городов Японии американскими самолетами, произведенная 6 и 9 августа, решили судьбу Японии и ускорили окончание второй мировой войны».
Об этом же говорил американский генерал Ченнолт, командовавший военно-воздушными силами США в Китае:
«Вступление Советского Союза в войну против Японии явилось решающим фактором, ускорившим окончание войны на Тихом океане, что произошло бы даже в том случае, если бы не были применены атомные бомбы. Быстрый удар, нанесенный Красной Армией по Японии, завершил окружение, приведшее к тому, что Япония оказалась поставленной на колени».
И даже Уинстон Черчилль, не отличавшийся большой любовью к СССР, вынужденно признавал:
«Было бы неправильно полагать, что атомная бомба решила судьбу Японии».
За первые шесть дней наши войска сломили сопротивление врага, расчленили его оборону, овладели важными экономическими центрами Маньчжурии. Десанты моряков захватили порты северной части Кореи, нарушив транспортную связь Квантунской армии с Японией, и отрезали врагу пути отступления.
Были освобождены отторгнутая ранее японцами южная часть Сахалина и Курильские острова. И только после разгрома советскими войсками японской армии в Маньчжурии и на Сахалине американские соединения 28 августа начали высадку на японские острова.
Советские командиры демонстрировали высокое военное искусство, воины — массовый героизм и самоотверженность.
«Если бы мне раньше сказал кто-либо, — писал командир стрелкового полка 39-й армии полковник Савокин, — что мой полк пройдет по горячим пескам, по горам и ущельям со скоростью марша до 65 км в сутки, с ограниченным запасом воды и с такой нагрузкой, я бы ни за что не поверил…
Великий Суворов был мастером больших переходов, но он водил натренированных солдат, служивших 20−25 лет, а у меня в полку была молодежь 1927 г. рождения… Так идти, как мы идем, могут только люди, обладающие высоким моральным духом».
Высокий героизм, большой боевой опыт, общий наступательный порыв обеспечили быструю победу, но не могли избавить от потерь. По официальным данным, СССР потерял в войне с Японией убитыми, ранеными и пропавшими без вести 36456 человек, в том числе 12031 — погибшими. Эти цифры несопоставимы, конечно, с нашими потерями в Великой Отечественной войне, но за каждой из них чья-то жизнь, чьи-то несбывшиеся мечты, горе и слезы родных…
Команда «Миссури» аплодисментами встретила прибывшую на борт линкора советскую делегацию, возглавляемую генерал-лейтенантом Кузьмой Деревянко — представителем Главного командования советских войск на Дальнем Востоке при союзном штабе Макартура.
Кузьма Николаевич был одним из немногих военачальников, награжденных всеми тремя орденами имени выдающихся полководцев — Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого. Он знал английский и японский языки, получил дипломатический опыт, работая после Победы в Союзном Совете по Австрии.
«К правому борту линкора пришвартовался миноносец „Будконан“, на котором прибыл генерал Макартур. Вслед за ним поднимаются на линкор делегации союзных стран и гости, — описывали церемонию корреспонденты ТАСС.
— Зеленым сукном накрывается небольшой стол, ставятся две чернильницы, промокательная бумага. Затем появляются два стула, один против другого. Устанавливается микрофон. Все делается неторопливо.
По трапу поднимается японская делегация в составе одиннадцати человек. Впереди, весь в черном, глава японской делегации министр иностранных дел Японии Мамору Сигемицу. Жалкий вид являет вся эта группа!..
При общей тишине Макартур обращается с речью к делегатам и гостям. Закончив свою речь, Макартур скупым жестом предлагает японским делегатам подойти к столу. Медленно подходит Сигемицу. Неловко выполнив свою тяжелую обязанность, Сигемицу отходит от стола, ни на кого не глядя…
Треск и щелканье многочисленных фото- и киноаппаратов увеличиваются, когда Макартур приглашает к столу советскую делегацию. Она здесь в центре внимания. Присутствующие видят в ней представителей могущественной советской державы, которая, разгромив фашистскую Германию, ускорила затем капитуляцию Японии».
Во время подписания акта капитуляции произошел конфуз. Представитель МИДа Японии, получив свой экземпляр акта и прочитав его, начал о чем-то возбужденно кричать, обращаясь к своей делегации. Выяснилось, что четверо союзников поставили подписи в акте не перед своими странами, а перед другими. Первым ошибся представитель Канады полковник Косгрейв. Он поставил свою подпись напротив Франции. Вслед за ним еще трое союзников совершили подобную ошибку.
Генерал Макартур, поняв, в чем дело, приказал начальнику своего штаба Сюзерленду: «Генерал, поменяйте документ». Военный историк США Элмер Потер так описывает окончание инцидента:
«Исторический акт менять не стали, а положили его на стол, и генерал Сюзерленд взмахами авторучки перечеркнул названия четырех государств и написал их уже напротив соответствующих подписей».
В тот же день Президиум Верховного Совета установил 3 сентября праздником Победы над Японией и объявил нерабочим днем. В честь этой Победы была также учреждена медаль, которой награждены около 1,8 миллиона человек.
16 сентября 1945 года в Харбине состоялся парад советских войск в честь победы над японскими империалистами. Но в мае 1947 года Президиум отменил собственное решение, сделав этот день рабочим. Значимость праздника резко упала, и он как-то незаметно перестал фактически существовать.
Периодически вспоминали о нем лишь в постсоветской России — в апреле 1995 года, например, когда Центробанк России выпустил трехрублевые памятные монеты «Безоговорочная капитуляция Японии».
Так что введенный по инициативе
Что еще почитать по теме?
Как Японии удалось осуществить скрытность подготовки операции Пёрл-Харбор?
Где произошло первое сражение Второй мировой войны? Вольный город Данциг
Почему Акт о безоговорочной капитуляции Германии подписывали дважды?
